Шань Гуйхэ
(山鬼鹤)

Тинджол

Luo Mingjie|Ло Минцзе

• Титул: Шаньгуй-гунцзы. Выбран по аналогии с именем приёмной матери, просто любит, когда кто-то зовёт его «господин».
• Возраст: 356 (20).
• Принадлежность: Демон. Контракт с Ли Аньлуном.
• Ориентация, предпочтения:не заинтересован ни в ком.

Способности:

Внешность:

Духовное оружие: тёмный меч Шаньгуй (山鬼). Отравленные дротики, состав яда основывается на крови низших демонов и тёмных тварей, может причинить урон заклинателям и небожителям, тяжесть зависит от уровня совершенствования.
Бытовые способности: в быту неприхотлив, не нуждаясь по сути ни в крове, ни в пище, ни во сне (делает всё это, чтобы не вызывать подозрения у людей и потому, что надо заботиться о своём теле хоть как-то). Быстрый, ловкий, что компенсирует недостаток физической силы. Умеет вырезать грубоватые поделки из дерева и кости. Письму и чтению обучен, хоть его почерк и далёк от изысканного, а читает он по слогам, бормоча слова себе под нос. Манеры оставляют желать лучшего, и даже чуткое руководство нынешних господ никак не могут исправить положения. Просто не понимает, к чему все эти церемонии и расшаркивания. Разбирается в травах, способен на их основе составлять как яды, так и целебные зелья.
Духовные способности: Основная способность – оставаться незамеченным для простых смертных и большинства заклинаний слежения, особенно, если те накладываются заклинателями не слишком высокого уровня. Может становиться полностью невидимым на время, на которое хватит духовных сил. Питается жизненной энергией и эмоциями людей, тёмных тварей и демонов рангом ниже, чем он сам. Предпочитает тех, в ком особенно сильна энергия Инь. Призывает для нападения и защиты монстров, известных как сюэжэни, либо йети. Благодаря ледяному сердцу духа, имеет особую восприимчивость к другим духам, способен понимать их речи и желания. Стихия металла даёт возможность управлять потоками морозного зимнего воздуха и устраивать целые снежные бури (при должной концентрации тёмной энергии, которая в этом случае крайне быстро расходуется). Стихией управлять ещё только учится.

Рост и вес: 170/55.
Отличительные черты: Говорит с сильным акцентом жителей горных районов, но в последние годы немного выправил речь, и она вполне доступна для понимания. Внешне же ни единой чертой не бросается в глаза. Легко пропустить в толпе. Кажется, сам Шань Гуйхэ старается сделать всё, чтобы его не заметили, сутулясь даже при своём невысоком росте. Редко поднимает взгляд на собеседников. Голос тихий и невыразительный. Одежды тоже ничем не примечательны – обычно серые либо из некрашеной ткани, какие обычно носят простые горожане, не отличающиеся высоким доходом. Единственное, что может обратить на себя внимание – поясная подвеска-шиву, с яркой красной кистью и бусинами сандалового дерева. После того, как начал сотрудничать с Ли Аньлуном, стал позволять себе больше, так как неожиданно понравилось подчёркивать свой статус "уважаемого господина-помощника" соответствующими одеяниями. Даже придумал себе титул.

О персонаже:

О своём рождении Шань Гуйхэ не знает ровным счётом ничего. Ни о том, что его мать жила районе Сицзан, у самого подножия гор. Ни о том, что некогда её соблазнил проезжий молодой господин, богатый, прекрасный словно принц. Запудрил голову, оставив с нежеланным «подарком», запросившимся на свет через девять месяцев после одной-единственной ночи, когда «принц», остановившийся в их поселении, снизошёл до девушки, которая вовсе не считалась красавицей. Семья угрожала выгнать ту с приплодом в горы, если новоиспечённая мать не избавится от ребёнка, и та, назвав сына Тинджол – «освобождение» - оставила его в одной из пещер, завёрнутого в одну шёлковую шаль, расшитую журавлями (подарок «принца»), надеясь, что холодный горный воздух быстро сделает своё дело.
Плач ребёнка, который никак не желал умирать, привлёк внимание одного из тёмных духов зимы по имени Сюэ-гуньян, которая сначала решила неплохо пообедать, не имея под рукой ничего лучшего, но, почуяв исходящую от ребёнка ци небожителя, слабую, едва различимую, решила забрать его себе и обучить тёмному искусству. Этот порыв отсутствующей души Сюэ-гуньян решила себе не объяснять – столетия существования в виде духа лишили её воспоминаний о собственном потерянном ребёнке. Тогда демоница и дала своему приёмному сыну имя Шань Гуйхэ, словно бы в насмешку.
В возрасте двадцати двух лет Гуйхэ принёс себя в жертву духу зимы для того, чтобы восстать в виде демона. Сюэ-гуньян, силы которой были на исходе, вошла в его сердце, превратив то в кусок льда, а себе обеспечив таким образом желанное бессмертие.
За дальнейшим самообучением прошла добрых несколько сотен лет, и лишь недавно, повинуясь порыву любопытства, Шань Гуйхэ решил спуститься с гор в мир смертных. Но они его не замечали. Проходили мимо, задевали плечами и смотрели как на досадную помеху, и это почему-то злило. Первый раз Гуйхэ убил человека, который посмел столь нагло пройти мимо него, что прошил буквально насквозь – и выяснилось, что сам по себе Шань Гуйхэ практически бесплотен. Он преследовал этого человека, изводил ночным скрежетом и ледяными порывами ветра, пока тот от ужаса не поседел и не превратился в сгорбленного старика, ещё несколько месяцев назад будучи молодым, полным сил мужчиной, и тогда, когда тот умирал, охваченный ужасом, Шань Гуйхэ почувствовал, как его тело буквально наполняется жизненной силой.
С тех пор он убил достаточно. Но люди всё равно продолжали его не замечать. Кроме тех заклинателей, которые вызывались истребить наглого демона… Многих из них постигла неудача. Пока не попался Шань Гуйхэ один заклинатель, сумасшедший старик, не раз в бою бормотавший что-то о том, что того надо не изгнать и не уничтожить, а помочь очистить его душу… Гуйхэ не раз смеялся старику в лицо, но ни разу не смог одержать над тем победу, впрочем, это было взаимно. Это стало своеобразной игрой в догонялки, пока Шань Гуйхэ всё же не попался в зачарованный кувшин, пребывание в котором доставляло невыносимые страдания – над ним читались заклинания, его возили по храмам, обклеивали очищающими талисманами… Пока, наконец, глиняный плен не разбился на тысячи черепков. Освободивший демона тёмный заклинатель представился как Чжао Аньлун и взамен на свободу потребовал служить ему не менее тридцати трёх лет. Не то, чтобы у Шань Гуйхэ был выбор.

Пробный пост:

- Моё время на исходе, сын мой.
Призрачный голос отдавался глухим эхом от каменных сводов пещеры, едва освещённой тусклым сиянием, исходящим от сероватой кожи и длинных белоснежных волос женщины в оборванном старом одеянии, некогда по-крестьянски пёстром, с тяжёлыми рядами ожерелий из медных монет на груди. Гуйхэ расчёсывал пряди деревянным гребнем, ещё много лет назад потерявшим половину своих зубьев, в каждое лёгкое движение по волосам вливая собственную тёмную энергию. Но нет, это уже давно не помогало.
Сюэ-гуньян таяла с каждым днём. Шань Гуйхэ не знал в точности, сколько сотен лет духу, приютившему его. Он знал, что те способны развоплотиться, а душих обретали покой, когда исполняли своё самое заветное посмертное желание. Возможно, если это так и не удавалось сделать… те уходили в небытие.
Его собственные волосы чёрной копной свободно рассыпались по плечам и спине – расчёсыванием себя Гуйхэ не утруждал, а сюэжэням, этим тёмным тварям, которыми оказалось так легко управлять, было всё равно, как выглядит их повелитель. Сюэ-гуньян любила украшать себя, хранив в своей пещере целую шкатулку старых украшений, тускло блестевших золотом и серебром, сверкая драгоценными камнями, которым Гуйхэ не знал названия. Имели ли эти вещи какую-то ценность? Казались совсем бесполезными, лишь шпильки хороши в качестве оружия, которое можно носить при себе тайно.
- Нужный день скоро наступит, матушка. Я готов.
О да, он был готов ещё несколько лет назад, только вот стоило дождаться нужного положения звезд, в то время как зима достигнет своего пика. Гуйхэ уже давно не боялся зимы, костёр в их пещере давным-давно погас, оставляя после себя лишь чёрное пепелище. Осталось только освободиться окончательно от слабого смертного тела. Впустить в себя истинную силу.
И тогда он сможет отомстить.
Тому, кто убил его родную мать. Кто почти убил её руками самого Гуйхэ. Он не знал, кем точно является этот человек, но был уверен, что однажды отыщет – но только если станет больше, чем тот, кем являлся сейчас.
Сюэ-гуньян спасла его. Она рассказала ему правду. Неужели она не заслуживает совсем маленького одолжения?
Обрести бессмертие, смотреть на мир его глазами.
Сюэ-гуньян не могла покинуть горы, навеки прикованная к ним льдами и стужей, которыми повелевала, но и которые служили ей оковами.
А он может.
Дым трав туманит голову. Он проводит несколько раз лезвием старого кинжала, рассекая сизые ароматные клубы. Плохая трава, было слишком бедное и скудное лето, пришлось уйти в её поисках слишком далеко, его чуть не заметили люди из ближайшего селения. Он никогда не чувствовал себя человеком тоже. Наблюдал иногда за ними издалека, по ночам даже приближался к селениям… они были другие. Раздражающие, шумные, погрязшие в своих проблемах. Совершенно его не замечающие. Среди них когда-то жила его мать. Сюэ-гуньян сказала, они убили её. Она выполнила требования, отдав неугодного ребёнка холоду, но они всё равно убили её. Тело осквернено.
Его тело никогда не будет осквернено, а станет лишь сильнее. Гуйхэ наклоняется к чаше с тлеющими травами, глубоко вдыхая удушливо-сладкий аромат. Плоть слаба, но плоть не имеет права его подвести. Можно заставить себя отрешиться от лишнего, забыть обо всём. Он делает последний вдох и снова купает в дыму тусклое лезвие. В голове легко, слишком легко. Настолько легко может быть только тому, кто знает свой путь.

Шань Гуйхэ знает, на что идёт. Шань Гуйхэ чувствует себя почти всемогущим, подставляя лицо ледяному ветру, но не чувствуя холода. Не чувствует, как обжигает кожу горячая кровь, брызнувшая из раны. Луны почти не видно за застившей небо метелью, но та находится ровно напротив его сердца.
Сердце пронзает льдом, но он снова ничего не чувствует.
«Вот мы и соединились, сын мой», - слышит Гуйхэ  в последний раз, прежде чем упасть замертво, заливая кровью полуночный снег. Он не желает ничего, кроме мести.

Связь с вами: